БРАЙАН МОЛКО - ЛУЧШИЙ ИЗ PLACEBO

После более чем десяти лет успеха и саморазрушения лидер английской группы Placebo, кажется, знает, как обрести спокойствие. Теперь, став отцом, Брайан Молко говорит о своих достижениях на поприще рок-н-ролла.

Брайан Молко, 33 года, вокалист Placebo - никакая не рок-звезда. Он - ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ рок-звезды. Но это звезда с дырами, опухолями, гневом и порохом в глазах. Он нравится нам за свою напускную хрупкость, которую он "лечит" наркотиками, алкоголем и антидепрессантами в течение долгих лет. Шокирующий способ исцеления, ныне замещенный любовью к сыну, Коди, которому 9 месяцев, и психиатрическим лечением. Мы любим его за его интеллект и самоиронию, что встречается довольно редко среди подобных личностей (их последний альбом разошелся тиражами свыше 800 тысяч копий во Франции, и они буду играть в театре Берси 2-го октября). В конце концов, мы любим его за его искренность, пронизывающую пятый альбом (записанный на Capitol), "Meds" – насыщенные гитары и яркий голос - эмоциями и меланхолией. Когда мы встретили его в пустой фотостудии, миниатюрного, искусно накрашенного, мы почувствовали, словно бы мы на час оказались в фильме. Документальном фильме Technicolor, рассказывающем о странной и завораживающей жизни Брайана Молко, маленького заурядного парня из Люксембурга, который переехал в Лондон и стал международной рок-звездой благодаря силе своей воли. И дублированном на французском - языке, которым он превосходно владеет.

Внутри/день. Флэшбек. Начало.

Моя мать была очень религиозной шотландкой, отец - помешанным на финансовых рынках американцем. Конечно, я чувствовал себя паршивой овцой в этой не-творческой семье. В меня никто не верил. Поэтому я запирался у себя в комнате и учился играть на гитаре. Вообще-то вначале я хотел быть актером, но хотя я был не так плох, мне отказывали на всех кастингах. Я не мог пойти далеко - маленький парень с американским акцентом в Лондоне. Быть в группе - это несравимо проще, быстрее. Ты берешь гитару - и все, и понеслась.

Внутри/день. Смена кадра. Самоирония.

Я странный парень - заносчивый, амбициозный, но вместе с тем очень ранимый. У меня правда большие проблемы с самооценкой. Отсюда масса противоречий. Поэтому я всегда пытаюсь как-то отстраниться от той лести, которой могут обеспечивать меня фанаты, я отказываюсь верить в это. Я знаю, что мне хорошо удается то, что я делаю, и что я нравлюсь людям. Я чувствую, что я не лучше и не хуже многих. Ну да, популярность не харантирует артистичности, в противном случае Обиспо был бы гением. Но если бы я вел себя как звезда, что мой брат называет "изображать мелкую пизденку", я бы потерял и тело, и душу. Только моему брату позволено так называть меня...

Внутри/день. Вспышка. На сцене.

Петь на сцене - это изощрённый вид эксгибиционизма. Мне и правда приходится отказаться от безопасности, чтобы обрести признание со стороны людей, которых я никогда не узнаю и которые, возможно, даже не понравились бы мне, встреть я их! И которым точно так же при знакомстве мог бы не понравится я. Но мне нужно это, чтобы чувствовать себя живым. Я чувствую себя взвинченным, если я не даю концертов долгое время. На сцене я не лгу, я чувствую себя исполнителем стриптиза эмоций или какого-то экзотического танца. Если сравнить сцену с наркотиками, то когда я в большом турне, когда я схожу со сцены, начинается отходняк. Вот почему многие музыканты употребляют наркотики и алкоголь – чтобы избавиться от этой пытки, связанной с нисхождением их эго.

Внутри/день. Приближение. Андрогинность.

Сначала меня не понимали. То, что я ношу платье или крашусь, не делает меня андрогином, просто трансвеститом. Однако на фотографиях в Elle я кажусь себе гораздо более андрогинным, даже если я больше не ношу платьев. Да и макияж – это способ поверить в себя, почувствовать себя привлекательным. Прямо как девушка. Это единственный способ, который позволяет мне быть собой, в противном случае я спрячусь. Если бы я мог реинкарнироваться в женщину, я бы стал Одри Хепберн, воплощением утонченности. И я часто меняю себе стрижку, потому что для меня важно всегда быть на одну стрижку впереди фанатов.

Внутри/вечер. Американский шот. Слава.

Что касается меня, то слава не имеет никакой культурной ценности, за исключением тех случаев, когда вы с ее помощью пытаетесь спасти мир, как Боно и Анджелина Джоли. Тот факт, что вы можете получить лучший столик в ресторане, не делает вас милым человеком. И когда я встречаюсь со знаменитыми людьми, я никогда не думаю о том, в каких они взаимотношениях со своим Я, значение имеет только человеческий контакт. Например, Дэвид Боуи очень много говорит, но он тот, с кем я могу общаться без проблем. С одной стороны, я тусовался с Робби Уильямсом – он замечательный парень, чья внешность никогда не обманывает, даже если его музыка вас не трогает. Однако в последнее время мне требуется анонимность. Я был в Индии, снимал там маленький домик на побережье. Там я больше не был Брайаном Молко, я был просто Брайаном. Тем наивным и отчаянным Брайаном, который всегда есть внутри меня. Спустя три месяца это стало давить на меня. Мне потребовалось вернуться на сцену.

Внутри/вечер. Крупный план. Любовь.

Когда у меня появился ребенок, я понял, что такое безусловная любовь, ответственность, привязанность и истинная радость. Когда он улыбается мне, с этим не сравнятся никакие миллионные продажи альбомов! Я стал защищать свою частную жизнь. До этого я говорил много всякой хрени в интервью. Я говорил слишком много.

Внутри/вечер. Приближение. Обыденная жизнь.

Я собираю шедевры искусства. У меня есть Уорхол, есть Миро, и моим следующим приобретением будет Баскиа. Мне нужно найти такого, котороый бы вписался в мою квартиру и не был бы очень большим, потому что большие стоят порядка двух миллионов евро. Я не настолько богат. Это моя единственная причуда: у меня нет прав, поэтому я не скупаю дорогие машины. С другой стороны, я люблю готовить и провожу много времени у плиты. Конечно, к нам раз в неделю приходит домработница, но дело в том, что я ненавижу беспорядок. Мое душевное равновесие очень хрупкое, и если меня будет окружать беспорядок, я расстроюсь.

Внутри/ночь. Крупный план. Амбиции.

Как автор песен я хочу вырасти. Когда я натыкаюсь на старые песни Placebo, мне становится плохо, потому что возникает ощущение, что я читаю какие-то подростковые вирши. Я хочу избавиться ото всех ухищрений, ото всех клише, которые были проблемами для прошлых хитов, например, как Commercial For Levi, который похож на список лекарств, которые ты можешь найти в аптечке. Авторы, которыми я восхищаюсь, такие как Леонард Коэн или Боуи, не прибегают ни к каким уловкам. На новом альбоме я попробовал использовать обычные слова, безо всякого стремления шокировать. Помимо этого, я хочу, чтобы Placebo стали величайшей группой на свете. Тебе нужно хотеть луну, чтобы суметь хотя бы на половину к ней подобраться. Когда мы отыграем на Стадионе Франции, все равно можно будет пошутить: «О нет, я люблю только маленькие клубы».